Владимир ЗЕЛЬДИН:Я верю в судьбу. Но нужно чуть-чуть везения
|
Праздничный концерт в Доме ученых, посвященный Всемирному дню психического здоровья, начался с выступления народного артиста СССР, лауреата многих Государственных премий, артиста Театра Российской армии Владимира Зельдина. Он прекрасно пел, танцевал. И сидевшим в зале медикам просто не верилось, что этому человеку уже 86!
*** Уговаривать дать интервью для "МГ" не пришлось. "Медики? С детства их уважаю, буду рад новому знакомству через вашу газету". Назначил встречу в театре в день, когда не играл в спектакле, чтобы не отвлекаться и не спешить. - Выступая на концерте, я говорил о том, что горжусь принадлежностью к закаленному войной и жизнью уходящему поколению. Но при этом считаю, что источником формирования физического и духовного состояния для каждого человека является его семья. Так получилось, что моя была очень благополучной. Отец - Михаил Евгеньевич - выпускник Московской консерватории по классу тромбона, окончил и дирижерский факультет. Мама - Нина Николаевна - работала учителем. В семье царила атмосфера музыки, искусства, любви к литературе. И даже ранняя потеря родителей - папа умер, когда мне было 14 лет, мама - спустя три года - не смогли вытравить из моей души романтического мироощущения. Несмотря на все последовавшие жизненные невзгоды, я не "свихнулся" - не попал в дурные компании, не стал пить и курить и т.д. Может быть, помогла школа, находившаяся на Воронцовской улице. Там все было проникнуто военно-патриотическим воспитанием, преклонением перед боевой славой России. Наша школа-батальон участвовала в военных парадах на Красной площади. Не случайно многие мои одноклассники потом пошли в военные училища. Лично мне очень хотелось стать военным моряком - меня привлекала офицерская форма, романтика походов. Но... из-за недостатка зрения этот путь оказался для меня закрытым. Пришлось стать учеником слесаря на заводе. Работа мне не нравилась, я все-таки был "гуманитарием". Учась в школе, занимался в драмкружке, выступал в бригадах "синяя блуза" на заводских торжествах, пел, танцевал... - Но о том, что станете актером, не мечтали? - Даже в мыслях не было, что стану драматическим актером... Собирался стать врачом, к этой профессии всегда относился с глубоким уважением, тут ведь тоже нужно иметь призвание... И вот как-то, когда я возвращался домой с завода, шел весь промасленный, увидел на заборе объявление о приеме в театрально-производственное училище при Театре им. МГСПС (ныне театр им. Моссовета). Пришел на конкурс без всякой надежды. Громко и внятно читал стихи Безыменского, члены комиссии снисходительно улыбались. Потом попросили спеть, станцевать, выполнить какой-то этюд. А через несколько дней я увидел свою фамилию в списке зачисленных в училище. Время было тяжелое, нашей стипендии едва хватало на скудное питание. Но учились с энтузиазмом, педагоги у нас были замечательные. В 1935 году окончил училище, стал актером Театра им. МГСПС, где тогда главным режиссером был заслуженный артист РСФСР Евсей Любимов-Ланской. Но как всякий молодой человек был не очень удовлетворен своим положением, и через три года решил уйти. А тут как раз создавался новый Центральный театр транспорта, меня приняли в эту труппу. Проработал я там до самого начала Великой Отечественной войны. - А как вы, Владимир Михайлович, оказались на съемочной площадке фильма "Свинарка и пастух"? - В апреле 1941 года меня увидели на сцене моего театра в спектакле "Генеральный консул", где я играл роль грузина, и доложили об этом кинорежиссеру Ивану Пырьеву. Пригласили на встречу с ним, дали прочитать киносценарий, который мне сразу очень понравился. Сценарий фильма, это ведь, по сути, сказка. Там должен быть романтический герой, неприземленный, небытовой. А поскольку в театре я играл роли любовников, включая Фердинанда, героя "Комедии ошибок" В.Шекспира. И.Пырьев начал со мной работать. Были пробы, но поначалу со мной договор не заключали. И тут произошел интересный эпизод. Как известно, фильм "Свинарка и пастух" начали снимать с конца - с заключительных сцен: Мусаиб приезжает в северную русскую деревню, а Глаша уже под венцом. Он говорит: "Здравствуйте, Глаша". Крупные планы, лица. Эти сцены засняли. На просмотр И.Пырьев пригласил в зал всех женщин - участниц массовки, костюмерш, реквизиторов. Показав эпизод, режиссер спросил, нравится ли герой, вызывает ли симпатию. Ответ был утвердительный, что, по сути, и было утверждением меня в роли. После этого со мной заключили договор, и началась работа над фильмом. Я верю в судьбу. Но помимо таланта, одаренности в актерской профессии нужно чуть-чуть везения. - Для вас "Свинарка и пастух" - судьбоносная картина. А для меня это первый фильм, который я увидел в своей жизни в возрасте 5 лет. В 1943 году отец приехал с фронта в Москву, где ему вручили орден Ленина за вывод его танковой бригады из окружения. После Кремля он повел нас с сестрой в "Ударник", где тогда шел этот фильм. Даже много лет спустя, будучи школьником, я был уверен, что роль Мусаиба играет настоящий кавказец. Как вам удалось их "обойти"? - Претендентов было много, особенно актеров-грузин из Москвы и Тбилиси. Они, правда, считали меня своим, потому что в эпизодических ролях в театре мне приходилось играть "людей кавказской национальности". Я умел носить черкеску, танцевать картули - это пригодилось. Мне вообще Кавказ, Грузия очень нравились. Там удивительное искусство, Драматический театр имени Руставели, замечательные актеры - Хорава, Васадзе, Анджапаридзе. О горцах-аварцах из Дагестана я, конечно, знал мало, но это были уже детали. - Итак, вас утвердили на главную роль, и работа продолжилась... - Съемки проходили в очень тяжелых условиях. Началась война, поначалу все были в шоке. Все первые сцены - радостные встречи на Всесоюзной сельхозвыставке, толпы посетителей, веселые знакомства и так далее - снимались под бомбежками. Приходилось прятаться в укрытия, работа продолжалась в две смены, непрерывно, и даже физически это было трудно выдержать. Снимались веселые, праздничные сцены, а в этот момент приходили сводки о сдаче немцам наших городов. Но желание отстоять Отечество объединяло всех. А потом были фронтовые бригады, неимоверно интересные и порой рискованные встречи с фронтовиками... - Вы снимались во многих фильмах, есть ли у вас любимый? - Каждый дорог по-своему. Всегда погружаешься в атмосферу действия, перевоплощаешься в героя, которого играешь. Тут даже неважно, главная это роль или нет, большая или маленькая. Фильм "Свинарка и пастух", конечно, сыграл огромную роль в моем становлении как киноактера. Мне посчастливилось учиться у великой актрисы Марины Ладыниной, у Николая Крючкова - моих партнеров по фильму. Много работал со мной Иван Пырьев. Вообще это была необыкновенная компания, мне очень повезло. Первая роль всегда остается в памяти. Потом учтите - эта картина спасла мне жизнь, мне дали бронь, а сколько моих ровесников полегло в боях... - Ну а фильм "Учитель танцев"? - Был великолепный спектакль в Театре Красной Армии, поставленный режиссером Владимиром Канцелем. Только что окончилась война, шел январь 1946 года. Наша публика истосковалась по любви, красоте. Придя в театр, она все это увидела. Это был триумф. А сделанный по нему фильм оказался плохим. - А народ был в восторге, особенно женщины. - Это потому что подавляющая масса зрителей не видела спектакля. - В "Сказании о земле сибирской" вам довелось сыграть хоть и талантливого, но не совсем положительного героя. - Нам, актерам, всегда интересно играть разноплановые роли. А режиссер И.Пырьев как-то углядел, угадал, что я могу создать не только образ пастуха-горца, но и выдающегося музыканта, хотя, по мнению многих, и отрицательную личность. Но мне эта роль дорога - играть отрицательные характеры, по моему мнению, чрезвычайно важно для развития творческой натуры актера. - Расскажите о своей последней работе в кино. - В картине Н.Досталя "Полицейские и воры" я сыграл роль дедушки. Довольно обаятельный персонаж, с юмором, я работал с удовольствием, Многие потом хвалили. Партнерами по фильму были Г.Хазанов, В.Невинный. - Гримерная в Театре Российской армии, где мы сейчас беседуем, с какого года ваша? - С 1945-го. Продолжаю играть в спектаклях "Деревья умирают стоя", "Загнанная лошадь", "Приглашение в замок", "Ханума". Никакой скидки на возраст, хотя, конечно, играю пожилых. Но пока есть внутренняя энергетика, силы, память... Это ведь огромное счастье - выступать на сцене. Уж не знаю, что говорить с точки зрения медицины, но вот то, что никогда не пил и не брал в рот сигарет, это сказывается. До сих пор достаточно сильный голос, могу петь. Правда, в 1980 году у меня был обширный инфаркт. Я тогда, видимо, перенапрягся занятиями спортом - теннисом, водными лыжами. В молодости ведь я окончил кавалерийское училище, был "Ворошиловским всадником". Актерская профессия такова, что свою жизнь нужно полностью подчинять профессии. - Банальный для нашей газеты вопрос: как вы относитесь к медицине? - С представителями медицинской профессии я давно хорошо знаком. Моя двоюродная сестра Соня, ныне, к сожалению, покойная, была великолепным терапевтом в клинике им. Вишневского на Серпуховской. Там же работал и ее муж, профессор Борис Костюченок, ныне пенсионер, заведовал гнойным отделением. Мне приходилось там бывать, и я просто поражался чистоте и удивительному, царившему в отделении чистому воздуху. Мне кажется, что для того чтобы быть медиком, для этого, как и актеру, нужно иметь призвание. Одна медсестра сделает укол так, что и не почувствуешь, а другая - вздрогнешь от боли. А что говорить о чуткости рук хирургов, об умеющих владеть своими знаниями и мастерством терапевтах? У нас в театре, как в военном учреждении, есть своя медсанчасть. Однажды там дежурила Галина Абрамовна Шифрина, ныне заведующая. Я плохо себя почувствовал. Обратился к ней, она тут же сделала кардиограмму. Дело было в субботу. Настаивала: "Владимир Михайлович, вам нужно госпитализироваться". Я подумал: "Доживем до понедельника". Но она проявила настойчивость и практически спасла меня, ведь речь шла о том самом обширном инфаркте. Она позвонила нашему замечательному начальнику театра - генерал-майору Виктору Ивановичу Якимову. Он тут же пришел в медсанчасть. Ну, а дальше был госпиталь им. Бурденко. - А что бы вы посоветовали медикам, а через них и всем людям, как жить, чтобы и в 86 лет сохранять и здоровье, и бодрость, и такую работоспособность? - Хочется пожелать тишины, стабильности, внимания друг к другу, умения друг друга слушать. Подобно тому, как врач терпеливо выслушивает сердце пациента. Я вообще считаю, что главное в жизни - доброта, сострадание и, конечно, любовь. Любовь к Родине - России, людям, своей профессии. Я нахожу силы выходить на сцену потому, что ощущаю любовь зрителей. Узнают на улице, останавливают, благодарят и желают долгих лет жизни, творческих успехов. Это дороже всего на свете. Когда мне исполнилось 85 лет, меня пригласил в Кремль тогда исполняющий обязанности Президента РФ Владимир Путин. Я принял это как жест, дань уважения не только мне, а всему моему поколению, которое прошло войну. С позиций солидного опыта прожитых лет он мне показался человеком очень умным, целеустремленным, знающим, что нужно делать и не очень-то стремящимся стать президентом. Мне и тогда, и сейчас кажется странной та подозрительность и критика по отношению к нему и любым его начинаниям, звучащая в иных средствах массовой информации. А ведь он хочет вывести нашу Родину из хаоса. Хочется пожелать и ему, и всем людям, в том числе и медикам, больше настойчивости, упорства и чуть-чуть везения. Беседу вел Леонид ПЕРЕПЛЕТЧИКОВ, обозреватель "МГ". |