Юрий ЯКОВЛЕВ: А я лечиться люблю...
Так получилось, что из-за затянувшейся репетиции нового для большой сцены Театра им. Евг. Вахтангова спектакля "Чайка" интервью с народным артистом СССР Юрием Яковлевым отодвигалось. Было интересно наблюдать за происходящим на сцене, между занавесами и за декорациями. Везде шла своя жизнь. На сцене, понятно, актеры произносили хорошо заученные тексты, выслушивали замечания режиссера. А в конце действия они... метали в мишень стрелы-дротики. Точно и кучно, как бы ставя в монологах смысловую точку. Ю.Яковлев восседал на кресле-каталке и был в центре всего действия.
Потом он выше за кулисы и, не разгримировываясь и не переодеваясь, уделил мне целый час на добрую беседу...
***
- Юрий Васильевич, я случайно заглянул в завтрашний день театра?
- Для меня участие в этом спектакле оказалось делом совершенно спонтанным, неожиданным. Ведь я внутренне подготовился к тому, что нужно прощаться с театром. Нет, не уходить из него, а доигрывать роли в тех спектаклях, где занят. Ничего нового и в мыслях не было. Все, что мог, уже сотворил, время ушло, мне 75 лет. Мой девиз - надо вовремя уходить со сцены.
И вдруг совершенно неожиданно наш художественный руководитель Михаил Ульянов предложил мне сначала посмотреть спектакль нашего актера, молодого режиссера и преподавателя Театрального института им. Б.Щукина Павла Сафонова, который тот назвал "Хорошие люди". Я посмотрел, и спектакль мне очень понравился, хоть в нем играли и студенты.
М.Ульянов сказал, что он предоставил возможность П.Сафонову поставить на сцене нашего театра любой спектакль, который он захочет. Тот выбрал "Чайку", а мне предложил роль Сорина. Мои раздумья были непродолжительными. Во-первых, это А.Чехов, писатель, роднее которого для меня нет. А во-вторых, несмотря на возраст, все-таки взыграло актерское нутро. Роль Сорина хотя и небольшая, но емкая и близкая мне. Ему 60 лет, он все видит и знает. Для себя я придумал - это совесть всего спектакля, все персонажи невольно внутренне проверяют себя по нему. По его интеллигентности, добропорядочности, природном уму. Свою задумку я пытаюсь осуществить на сцене.
- А можете ли вы назвать самую любимую роль из тех, что сыграли за более чем 50 лет на сцене родного театра?
- Тут нет сомнений - роль отставного майора в спектакле "Дамы и гусары". Впервые я сыграл ее, когда мне было 30 лет. Благодаря всеобщей любви зрителей пьеса продержалась в репертуаре рекордный срок - более 30 лет, так что с годами играть пожилого человека становилось все естественнее... Шучу, конечно. Люблю вспомнить и Трилецкого в "Пьесе без названия" А.Чехова, и Панталоне в "Принцессе Турандот". Сегодня в этом спектакле нас уже нет, играет второе, третье и даже четвертое поколение вахтанговцев. Время неумолимо.
- Интересная деталь, ведь именно в 30-летнем возрасте в 1958 году к вам пришла всенародная любовь кинозрителей - на экраны вышел фильм "Идиот", где вы сыграли главную роль.
- Внимание ваших читателей-медиков хочу обратить на одно обстоятельство. Мой персонаж - князь Лев Николаевич Мышкин был болен, как тогда говорили, падучей - эпилепсией. И режиссер фильма - Иван Пырьев, обсуждая со мной этот образ, сказал: "Мне кажется, что нужно всячески избегать даже намека на какую-то болезнь Мышкина, на его болезненное состояние. Это абсолютно здоровый человек".
Душевные качества Мышкина прекрасно описаны в романе Ф.Достоевского. В том, что происходило с князем, повинна не болезнь, а многое другое. Я видел этот спектакль в постановке нескольких театров, и в некоторых из них в финальных сценах исполнители роли Мышкина слишком натуралистически изображали припадок. Вот это действительно, как говорят медики, патология. Этого делать нельзя. Никаких болезненных проявлений, особенно эпилептических. Мышкин внешне физически здоровый человек, а уж о его умственных способностях и говорить не приходится. Мягкий, душевный. Ф.Достоевский говорил, что когда он писал этот образ, то хотел в какой-то мере приблизиться к идеалу.
- Юрий Васильевич, извините, а нервное напряжение как на вас сказывается?
- Расскажу об одном случае. В 1975 году в рамках театрального обмена СССР - Югославия в театре Вахтангова ставилась пьеса "Господа Глембаи". Приглашенный к нам югославский режиссер Мирослав Белович сделал из главного героя - сербского интеллигента Леона Глембаи, роль которого играл я, неврастеника. До этого мне никогда не приходилось играть таких ролей, хотя в традиционном русском театре раньше даже существовало такое амплуа - герой-неврастеник. Мне чрезвычайно трудно было перевоплощаться, требовалось напряжение всех сил. Если бы в ходе спектакля медики измеряли мое давление, то верхнее было бы далеко за 200. Таковы наши актерские навыки - поднимается давление, так и должно быть. Ибо в традициях русской театральной школы наш актер не может играть без полной отдачи сил...
Как-то спектакль посмотрел мой друг и потом с тревогой спросил меня: "Юра, а у служебного входа дежурит "скорая"? Это невозможно смотреть, ты же абсолютный псих, за тебя становится страшно..." На что последовал мой ответ: "Володя, друг, если бы мы каждый раз не отдавались игре настолько, чтобы требовалась "скорая", то тогда нужно менять профессию. Нужно идти торговать пивом".
- Как же в таких случаях актерам сохранять здоровье?
- Сейчас я, тьфу-тьфу-тьфу, абсолютно здоровый человек, главное, хорошо работает моторчик - сердце. На него мне ни разу не приходилось жаловаться. Правда, у меня с годами проявилось заболевание, которое несколько лет назад мне очень мешало жить и трудиться. Преодолеть эту напасть мне помогла давняя, более чем двадцатилетняя дружба с медиками из Центральной клинической больницы на Рублевском шоссе. К ним я ежегодно ложусь на профилактику. Анализы, капельницы, сеансы в барокамере и прочие процедуры - за две недели медики приводят меня в полный порядок. Руководит этим замечательным коллективом профессор Александр Петрович Николаев. Назову и великолепного невропатолога профессора Владимира Ивановича Шмырева. Жалко, что с годами уходят хорошие специалисты - и врачи, и медсестры, мне все они дороги. Я, как некоторые шутят, люблю лечиться. Убежден, что подобные курсы легкого лечения, а как говорят медики - профилактика, очень нужны.
- Вернемся к искусству. Кого из ваших партнеров вы бы особо выделили?
- Моего друга Ефима Копеляна. Он, к сожалению, поздно начал сниматься в кино, когда ему было уже за сорок, но успел сыграть более чем в 50 фильмах. А главное - его голос звучит за кадром в легендарных "Семнадцати мгновениях весны". Это особый вид актерского труда - голос, звучащий за кадром, должен вызывать доверие. Кстати, я тоже люблю этот жанр - озвучивал фильмы "Берегись автомобиля", "Старики-разбойники" и другие.
Если же отвечать на ваш вопрос по существу, то для меня главное - не хороший актер, а хороший партнер. Он должен тебя хорошо понимать на сцене, на съемочной площадке, с ним легко работать. К таким в нашем театре я отношу великолепную Юлию Борисову, ушедших из жизни Николая Плотникова и Ларису Пашкову. Уж так повелось, что по-настоящему хороших партнеров у любого актера бывает не так уж много.
- А из кинорежиссеров кого бы вы особенно выделили?
- Прежде всего моего крестного отца Ивана Пырьева, который меня научил понимать и любить кинематограф. С удовольствием работал с Эльдаром Рязановым, Леонидом Гайдаем. Их комедии наверняка помнят и любят ваши читатели, а журналисты так часто расспрашивают об Иване Васильевиче и Ипполите, что уже нет сил отвечать.
- А вот такой необычный фильм как "Кин-дза-дза" Георгия Данелии -думали ли вы, что его лучше будут понимать зрители будущих поколений?
- Конечно, он был рассчитан на восприятие современников. Но картина получилась неоднозначной - кому-то она активно не понравилась, кто-то вообще ничего не понял. Но многие, в том числе мой младший сын, сразу назвали ее лучшей картиной Данелии. А сейчас происходят любопытные вещи. На мое 75-летие фильм показали по телевидению, потом стали пускать довольно часто по разным каналам. И число его поклонников постоянно растет. Картину стали не только лучше понимать, она стала нравиться. Мне об этом часто пишут. Один из телезрителей недавно поведал: "Вчера, после многих лет, снова посмотрел "Кин-дза-дзу". Открылись глаза - какая же это любопытная, философская картина. Ведь это наше будущее". Значит, мы все-таки немножко заглянули вперед.
- А я и в те годы поразился смелости пророчеств, и время показало, что они полностью сбылись. В моде песни, где звучат три-четыре слова и нет мелодии. Низкопоклонство перед зарубежьем. А пресловутая самая дорогая валюта - спичка каце (если перевернуть - цека - ЦК КПСС). Ведь она действительно сгорела, как спичка. Неужели тогда курирующие кинематограф парторганы проглядели?
- Видимо, да, там и без этого было много сложностей. Как, кстати, и у нас во время съемок картины. Актеры - из разных московских театров, все заняты у себя. Вместе собирались на 3-4 дня. Летели самолетом из Москвы в Алма-Ату, а оттуда на машинах в поселок Небит-Даг, затем - в пустыню Каракумы. Там кроме песков и страшной жары ничего не было. Сниматься можно было лишь ранним утром по 2-3 часа. Я удивлялся, как Евгений Леонов со своим больным сердцем выдерживал эти страшные перегрузки.
- Но хоть что-то радостное было?
- Наши походы на базар в Небит-Даге. Там все прилавки были завалены сочными южными фруктами, глаза разбегались. И едва мы входили в ворота, раздавались радостные возгласы: "О, это же Доцент! О, Ипполит!". И нас буквально заваливали фруктами, не беря с нас ни копейки.
- А своих троих детей вы не отговаривали от профессии актера?
- Нет, все трое прошли эту школу. Дочь Алена много играет в Театре Сатиры, заслуженная артистка РФ. Старший сын Алексей играл в театре, потом ушел на телевидение, а сейчас стал бизнесменом. Не жалеет, что начинал актером. Младший сын Антон после окончания мхатовского училища работал в "Современнике", потом поступил на режиссерские курсы, окончил их. С успехом снял две картины, сейчас написал три сценария полнометражных кинокартин, которые приняты. Если достанет деньги, то приступит к съемкам по одному из сценариев. Одновременно пишет четвертый. Весь погружен в кинематограф.
- Вы, конечно, своими детьми довольны...
- Как и своей женой, Ириной Леонидовной. Она по профессии театровед, работает директором музея театра им. Евг. Вахтангова.
- Юрий Васильевич, что бы вы пожелали медикам?
- Признаюсь, я действительно люблю лечиться у хороших врачей, высококлассных специалистов, которые прекрасно чувствуют своих пациентов. Много лет назад меня лечил один чудесный доктор, в годы репрессий проведший 18 лет в лагерях. Будучи терапевтом, он был и тончайшим психологом. Одна его фраза запомнилась мне навсегда: "Юрий Васильевич, я вас не вылечу, если вы мне не будете помогать! Мы сможем одолеть вашу болезнь только вдвоем". Я бы пожелал сегодняшним медикам большей чуткости, а главное - здоровья. Тогда и всем нам будет хорошо.
Беседу вел Леонид ПЕРЕПЛЕТЧИКОВ,
обозреватель "МГ".