Не зарплатой единой...
Ректора Московской медицинской академии им. И.М.Сеченова, президента Ассоциации высшего медицинского и фармацевтического образования, академика РАН и РАМН Михаила ПАЛЬЦЕВА нашим читателям представлять не надо. Мы попросили его высказаться по вопросам, связанным с переходом высшего медицинского образования на принципы Болонской декларации, реализацией национальных проектов, возможным изменением статуса вузов, введением единого государственного экзамена и другим актуальным проблемам российской высшей медицинской школы.
- Михаил Александрович, прошел почти год после крупного совещания по Болонскому процессу, в котором участвовали ректоры всех российских медицинских вузов и эксперты ВОЗ. Изменилось ли что-либо в нашей высшей медицинской школе после этого?
- Болонский процесс потому и называется процессом, что он рассчитан на многие годы. Говорить о каких-то революционных изменениях пока рано, но уже сейчас идеи, заложенные в Болонской декларации, становятся материальной силой. Важный положительный результат я вижу в том, что эта тема получила мощный общественный резонанс, и в рамках любого совещания по высшей школе обязательно проводится семинар по Болонскому процессу. В вузах понимают, что надо идти на сближение с Европой, но в то же время европейский опыт не следует слепо копировать, из него необходимо брать только лучшее, не потеряв традиций российской высшей медицинской школы.
У европейских экспертов также появился интерес к модернизации российской высшей медицинской школы, стал более активным диалог с ними на различных конференциях. Мы надеемся, что это приведет к принятию современной концепции российского высшего медицинского образования. Другое дело, что административный ресурс, на который могла бы опираться медицинская компонента высшего образования, пока в полной мере не включен. Но тем не менее мы начинаем ощущать свое место в Европе и понимать, как можно улучшить российское высшее медицинское образование.
- Когда появятся новые учебные планы, разработанные с учетом принципов Болонской декларации?
- Я считаю, что вузам это надо делать в инициативном порядке. Современные учебные планы допускают вузовскую компоненту, и в ее рамках мы вправе принимать учебный план с учетом наших возможностей. В ММА им. И.М.Сеченова подготовлены первые учебные планы, соответствующие Болонской декларации. Мы предполагаем вынести их на широкое обсуждение, провести их экспертизу. Не исключено, что в будущем учебном году мы начнем апробацию нового учебного плана после получения разрешения Минздравсоцразвития России. Пока речь идет не о кардинальных изменениях учебных планов, а об их необходимой корректировке. Как мы надеемся, эта корректировка приведет к укрупнению специальностей, при этом из учебных планов уйдут слишком узкие специальности, которые на студенческой скамье преподавать нецелесообразно.
- Что будет с базовыми специальностями? Ведь в европейских странах их меньше, чем у нас, и специализация по педиатрии проводится уже на последипломном этапе...
- На сегодняшний день удалось достичь консенсуса по лечебному делу. В новых учебных планах акцент будет сделан на усилении клинической подготовки, что предусматривается Национальным проектом "Здоровье". По стоматологии учебный план еще не обсуждался, но общее понимание есть. По этим двум специальностям не должно быть ни бакалавров, ни магистров, образование должно быть непрерывным. В фармации, согласно принятой представителями европейских фармацевтических школ Мальтийской декларации, бакалавров, по всей видимости, также не будет, и выпускники вузов сразу станут магистрами. Высшее сестринское образование у нас изначально строилось по европейским стандартам, так что особые изменения здесь не нужны.
Наибольшие споры вызывают две специальности - медико-профилактическое дело и педиатрия. В европейских странах нет единого подхода к подготовке специалистов по медико-профилактическому делу, и та форма, которая есть в России, имеет право на существование. Речь, на мой взгляд, должна идти о совершенствовании подготовки специалистов. Коренная ломка опасна, так как Россия имеет очень протяженные границы и санэпидобстановка в соседних странах непростая. Роспотребнадзор издал в начале этого года ряд приказов, где более четко определяется место его специалистов и формируется заказ на них, который будет доведен до вузов.
По поводу подготовки педиатров палитра мнений довольно пестрая. Конечно, это тоже чувствительная сфера для России с высокой детской заболеваемостью и огромным числом бездомных детей. Пока я не вижу конкретного решения этой проблемы. Не вызывает сомнений, что педиатры в нашем здравоохранении должны сохраниться, но вопрос в том, как их готовить. Мне представляется, что единого лекала здесь быть не должно. Необходимо более четко сформулировать заказ педиатрической службы. Он должен быть направлен не на педиатра общей практики, а на педиатра, готового работать в российских условиях, когда есть большие проблемы с вакцинацией, инфекционной патологией, врожденными заболеваниями.
- А что изменится в последипломной подготовке врачей?
- Изменения в ней мы планируем начать в 2007 г. Минздравсоцразвития России очень озабочен этой проблемой, которую в очередной раз вскрыл Национальный проект "Здоровье". Совершенно ясно, что звено первичной медико-санитарной помощи проваливается. В первичном звене должен работать не просто высокооплачиваемый, а адекватно подготовленный специалист. И деньги он должен получать именно за подготовку, а не просто за расширение участка. Но достаточно ли одного года интернатуры, чтобы подготовить врача? Нет, и это подтвердит любой клиницист. Речь идет о том, чтобы такая подготовка продолжалась 2 года, и связь с заказчиком этих специалистов должна быть более жесткой.
- В последнее время много говорят о перспективах пусть не к возращению к государственному распределению выпускников вузов, но к переходу на их обучение по контрактной системе. Если врач, подготовленный за бюджетные средства, откажется работать там, где его труд востребован больше всего, то, как предполагается, его обяжут вернуть деньги, затраченные за его обучение. Как вы относитесь к такой идее?
- С одной стороны, наша Конституция не позволяет обязывать человека работать там, где он не хочет. С другой стороны, должно присутствовать чувство ответственности. Так, в одном из медицинских вузов в ординатуре готовят в основном акушеров-гинекологов, хотя мы знаем, что их явный переизбыток. В другом почему-то приоритет отдали подготовке дерматологов, хотя и их более чем достаточно. Доходят до того, что в косметических салонах маникюр делают дерматологи с ученой степенью! Это явная растрата бюджетных денег, и здесь вина лежит не столько на выпускниках, сколько на самих вузах, которые готовят невостребованных специалистов. Где и как они работают после окончания вуза, никого, к сожалению, не интересует.
- А вы как ректор располагаете информацией о том, каких специалистов вам будет необходимо готовить, допустим, через 3-5 лет и в каких количествах?
- В том-то и беда, что на сегодняшний день потребность в специалистах с высшим медицинским образованием четко не сформулирована. Мы получаем ежегодный заказ после проведения тендера на подготовку врачей. Но при этом никто не говорит, что, допустим, в 2008 г. в России не будет хватать сестер с высшим образованием. И нам надо быть готовыми закрыть эту нехватку, рассчитывать потребность в профессорско-преподавательском составе. Пока, к сожалению, российская медицинская школа, как и многие другие составляющие нашего общества, живет одним днем - год прошел и слава богу. Нет ни стратегического планирования, ни среднесрочного прогноза.
Если говорить о контракте с выпускником, то он, на мой взгляд, должен состоять в следующем. Закончив вуз, человек идет работать врачом, пусть на маленькую зарплату, но с определенными социальными льготами - квартирой с перспективой перехода ее в собственность, бесплатным детским садом для ребенка и т.д. Или человек заканчивает медицинский вуз, проходит последипломную подготовку, и едет на остров Врангеля, где работает 5-7 лет, а затем ему предлагается на выбор 10 крупных городов России с обеспечением жильем. А обязать человека вернуть деньги за обучение в вузе, если он пошел работать в частный бизнес, - это не получится: "метод кнута" работать не будет.
Есть другой способ, который предложил министр здравоохранения и социального развития - "пряник" в форме высокой зарплаты. Хотя идеологии под этим, к сожалению, нет. И это самое важное и самое сложное, что предстоит сделать в здравоохранении. Политическая составляющая любого национального проекта должна анализироваться в первую очередь. Но единого рецепта быть не может. Я считаю, что в какой-то степени здесь нужно ориентироваться на армию. Минобороны гарантирует, что после окончания вуза военные врачи за бюджетные средства обязательно пройдут адъюнктуру. И многих привлекает именно это, поскольку пробиться в ординатуру на бюджетной основе довольно сложно. Во-вторых, выпускники военно-медицинских вузов и факультетов будут работать не в полковом медпункте, а в госпитале, а это предполагает высокий социальной статус. По достижении 35-40 лет военный врач может уйти на гражданскую службу, где перед ним откроется широкое поле деятельности.
Вообще врач и военный - это государевы люди. Один защищает страну от угрозы границам, другой - от эпидемий и болезней. Если изучать историю нашей страны, то военные и врачи всегда были близки.
- Врачу нужна не только высокая зарплата, но и возможности для профессионального роста...
- Конечно! Повышение социального статуса врача - это одна из наиболее важных задач. К врачу нужно относиться не как к винтику, а как к специалисту, в котором нуждается страна. Молодой человек, приходя ко мне на кафедру, сразу задает вопросы, что с ним будет дальше, после года в интернатуре и двух лет в ординатуре, как будет расти его благосостояние. Что я могу ему обещать? А ведь специалист должен знать, какую карьеру он может сделать, к чему ему стремиться. Каждый российский чиновник теперь имеет свой ранг, и он знает, как ему можно расти. А вот врач - нет. Именно по причине отсутствия возможностей карьерного роста молодежь не идет в медицинскую профессию. Окончив медицинские вузы, многие вынуждены работать не по специальности
- Как вы относитесь к возможному изменению организационно-правовой формы вузов с государственных учреждений на автономные некоммерческие организации?
- Этого требует экономическая модель, которая выстраивается нашим государством. Но есть теория, а есть жизнь. И по жизни для России это не очень приемлемо. В нашей стране более стабильно и жизнеспособно то, что поддерживается государством. Изменение организационно-правовой формы может привести к непредсказуемым последствиям, поэтому армия, высшая школа, наука должны находиться в ведении государства. Конечно, рядом могут быть АНО, занимающие определенные ниши, но массовый переход к ним я считаю ошибкой. Вопрос этот обсуждается в течение последних двух лет, и Союз ректоров всегда был категорически против того, чтобы государство сняло с себя ответственность за содержание вузов. Это означает отсутствие гарантированного финансирования.
Допустим, в новых условиях выживут 10 медицинских вузов из 48, но врачи-то стране в любом случае будут нужны. Кто же их будет готовить? Вузы Армении, Киргизии, Таджикистана. А это может привести к тому, что врачами у нас станут гастарбайтеры. Уже сейчас участковыми терапевтами в Москве работает много людей, приехавших из бывших союзных республик, в основном из Средней Азии и Закавказья, вузы которых согласуют с нами свои учебные планы и программы, участвуют в наших совещаниях. Но госзаказ лучше размещать в своей стране: нельзя терять своей самодостаточности. Наемная армия менее опасна, чем наемные врачи, которые приехали заработать деньги и не несут перед обществом никакой ответственности.
- Есть ли перспектива решения такой застарелой проблемы российской высшей медицинской школы, как обеспечение клиническими базами?
- Недавно нам удалось достучаться до правительства: состоялась встреча М.Фрадкова с группой ректоров, в которой я принимал участие и выступил. В результате по инициативе РУДН и ММА появилось запись в итоговом протоколе по поводу клинических баз, хотя и не очень четкая. Эти вопросы было получено решать Минздравсоцразвития России и Минобрнауки России. С тех пор прошло более трех месяцев, но пока ничего с места не сдвинулось. К сожалению, интереса со стороны обоих министерств к этому нет, а между тем ситуация с клиническими базами ухудшается с каждым годом. Это мина замедленного действия, которая заложена под медицинские вузы. В больницах идет сокращение коечного фонда, и с другой стороны, растет количество студентов, обучающихся на коммерческой основе. Все больше пациентов, которые платят за лечение и потому не хотят участвовать в учебном процессе. Судя по отчетам, норматив обеспеченности студента койками и больными выполняется, но эти данные могут оказаться липовыми. Студенты часто вынуждены заниматься в коридорах, поскольку они не могут пробиться к больным. В ближайшее время студенты-медики могут поднять вопрос о качестве образования и требовать, чтобы им был обеспечен доступ к больным.
- Каково ваше мнение по поводу двух национальных проектов, которые напрямую касаются высшей медицинской школы - по здравоохранению и образованию?
- Основной пробел национального проекта в сфере здравоохранения в том, что он не имеет кадрового обеспечения. Можно построить центр высоких медицинских технологий в Улан-Удэ, Элисте, Пензе - но кто там будет работать, если в этих городах нет медицинских вузов? Я уже сейчас завален письмами с просьбами о подготовке кадров с территорий, где будут построены центры высоких технологий. Да и зачем строить заново эти центры, ведь можно переоснастить имеющиеся в регионах крупные больницы, к тому же везде хватает недостроенных объектов. Телегу поставили впереди лошади - вдруг появилось много денег, которые надо как-то срочно потратить. Построить и купить - это самое простое, но ведь сначала нужно провести экспертизу, в чем нуждается тот или иной регион.
Если в Национальном проекте по здравоохранению приоритеты сформулированы четко (первичная медицинская помощь и строительство центров), то в Национальном проекте по образованию этого нет. Провозглашены идеи полной информатизации высшей школы, что позволит создать единую сеть высшего образования в стране и использовать интеллектуальный потенциал мегаполисов на периферии. Это важно, но вот остальное пока выглядит достаточно аморфно.
- В прошлом году только два вуза в России - ММА и МГУ принимали студентов по итогам вступительных экзаменов. Но в году нынешнем этого уже не будет. Вас это не тревожит - переход к Единому госэкзамену?
- На самом деле ЕГЭ - это шаг правильный. Появился единый и понятный механизм оценки знаний абитуриентов всей России. Но на сегодняшний день это больше кнут в руках министерского начальства, чем разумный инструмент. Есть специальности, которые нельзя подогнать под ЕГЭ. В медицине очень развит творческий компонент, и при отборе это должно учитываться.
Человек, который хочет учиться в ММА, должен хорошо знать химию и биологию, уметь владеть словом. Мы разработали такой комбинированный экзамен и в прошлом году провели его апробацию. Он состоит из тестов по химии и биологии с решением задач, а также вопросов на знание литературы. Мы согласны работать по системе ЕГЭ, но все же будем добиваться у министра образования и науки права на проведение дополнительных испытаний в форме комбинированного экзамена.
Беседу вел Федор СМИРНОВ.
Фото Александра ХУДАСОВА.