ЛЕКЦИЯ НА МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ПО АГРЕССИИ И СЕРИЙНЫМ УБИЙСТВАМ, РОСТОВ НА ДОНУ, 2001.
С.Г. Сукиасян
Введение в проблему "посттоталитарной
агрессивности"
В сознании всех советских людей, а теперь уже большинства постсоветских, слово "агрессия" ассоциируется, в первую очередь, с понятиями "враг" и "противник". Причем это противник или враг полностью идеологизированный и политизированный, и выступает в качестве образа "фашиста", "мирового империализма" и тому подобных категорий.
Коренной перелом нашей истории в конце 80-х и начале 90-х годов выявил для нас - профессионалов, а правильнее будет сказать позволил открыто говорить об агрессии уже не как о понятии идеологическом, а как о понятии психологическом, социальном, биологическом.
Революционные по сути изменения в СССР - смена общественно-политической системы и последовавший за ней экономический спад, морально-психологический надлом - вызвали к жизни бурю агрессивности, сыгравшую значительную роль в оценке происходящих перемен на уровне общественного сознания.
То, что происходит у нас не является чем-то уникальным или специфическим. Отнюдь! Все, что мы пережили и продолжаем переживать, является достаточно универсальным явлением. Мне представляется, что данная конференция является результатом беспрецедентного роста насилия и агрессивности, которые наблюдались в цивилизованном 20-м веке - две мировые и сотни локальных войн, революции на всех континентах, полный распад колониальной системы, развал СССР, рост терроризма, апартеид и т.д. и т.п. И уже заявили о себе невиданным до сих пор в истории человечества террористическим выпадом в начале 21-го века. Я имею ввиду террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года.
Позволим себе небольшой историко-хронологический экскурс. Первая мировая война спровоцировала тотальный экзистенциальный конфликт в мирной и спокойной Европе, в котором столкнулись государства, общества, нации, слои, люди. Этот конфликт подтолкнул З. Фрейда к исследованию агрессивности человека.
Следуя хронологической последовательности, отметить Октябрьскую революцию 1917 года в России, которая как таковая (как скачок, надлом) и последующая за ней политика Советского государства переходного периода, вызвали к жизни тотальную агрессивность на государственном уровне. Нам во многом пока недоступна информация об изменениях в обществе "строительства раннего социализма", но о них можно судить косвенно, по трудам, например, Ганнушкина, о психопатиях, приобретших в тот период, видимо, большую социальную актуальность.
Вторая мировая война и последовавшая за ней война "холодная", дали толчок новой волне агрессивности и привели Э. Фромма к ее изучению. Цивилизованный Запад актуализировал проблемы "добра и зла", проблемы "сути человека", что привело к новой волне изучения агрессивности. В частности, появилась книга Бэрон и Ричардсона "Агрессия".
Целую волну деструктивности и агрессии вызвала к жизни социально-политическая и экономическая перестройка советской социалистической системы. Последовавший за ней кризис выявил многие, глубоко скрытые негативные стороны существующей системы. Агрессивность стала постоянным атрибутом нашей жизни. Мы "забыли" наш дом, в котором есть дети, наш очаг, который имеет традиции, нашу семью, которая имеет обязанности перед обществом по воспитанию и формированию своих действительно свободных членов. Именно об этой деструктивности (агрессивности) и будем мы говорить.
Еще в 1959 году С.Л. Рубинштейн подчеркивал обострение проблем духовного, нравственного и социального развития Человека, что остро поставило вопрос о сути и природе самого человека. В наши дни эта проблема приобретает новые оттенки и звучание. Возникают три актуальнейших, с моей точки зрения, вопроса относительно природы агрессивности и самой сути человека:
Но, во-первых, чтобы как-то приблизиться к ответу на эти вопросы, с моей точки зрения, мы должны дать определение самого понятия "агрессия", а также определиться, с одной стороны, в природе этой категории, а с другой, - дифференцировать понятия "агрессия" и "агрессивность".
Во-вторых, - это проблема методологическая. Так ли уж правы все исследователи проблемы человека и его агрессивности, стоящие на позициях бихевиоризма, инстинктивизма, психоанализа и т.д.? Но этот же вопрос можно поставить иначе - так ли уж не правы все эти исследователи?
В-третьих, необходимо разобраться, с каких теоретических позиций изучать агрессивность? Но это уже тема другой лекции.
Где же золотая середина? Известно, что агрессивность у животных слагается из двух противоположных компонентов - бегства и нападения, выраженность и взаимодействие которых определяют интенсивность и результативность столкновения двух особей.
Агрессивность человека проявляется как в животно-биологической форме на уровне индивида (например, убийство), коллектива (война), так и в социализированной форме, проявляясь в социально-психологических и других взаимоотношениях людей.
В современной психологии агрессивность рассматривается как относительно устойчивая черта личности, которая детерминирована биологически, но в человеческой среде подвергается некоторым видоизменениям и определяется как степенью социализации, так и этно-культуральными социальными нормами, требованиями, установками. Ведь как бы долго не плавал в мировом океане кит - морское млекопитающее, - он от этого рыбой не стал, хотя и приобрел внешние признаки, сближающие его с последними.
В самом начале становления человека "агрессивность" была основана на необходимости выживать среди более приспособленных животных, обладающих крепкими ногами, острыми клыками, зорким зрением или слухом, острым обонянием и т.д.. Затем эта способность, выполнив свои функции, не прошла и не могла пройти как благоприобретенная, экологически осмысленная черта, а поменяла свой вектор в соответствии с индивидуальным восприятием мира - в амбициозность, эгоцентризм, властолюбие, альтруизм и т.д. Иными словами, агрессивность - это фундаментальное, внутреннее свойство, черта психики человека, его личности.
Об агрессии мы говорим тогда, когда имеет место отдельный акт, действие. Это внешнее проявление, форма агрессивности.
Существует множество подходов к исследованию сущности человека - биологический, физический, мистико-религиозный, идеалистический, кибернетический и т.д. Но, как справедливо отмечает Сержантов Е.А., имеются два основных подхода - гуманистический и естественнонаучный. Все остальное - это дань времени и тенденциям. Первый подход видит основной источник человеческой психики в социальных взаимоотношениях и взаимодействиях, второй - в природных, генотипических задатках, определяющих всю совокупность проявлений жизнедеятельности человека, в том числе и агрессивность.
Эклектика в этом вопросе приводит к отрыву от реальности. Мы знаем и помним к чему привели социальные эксперименты по формированию личности "истинных арийцев" или "строителей коммунизма"; а сегодня идет настойчивое и целеустремленное формирование личности "потребителя" свободного мира.
Все многообразие поведенческой активности человека Эрман и Парсонс (1984) представили в виде следующих 4-х основных типов: агонистическое поведение, кооперативное, альтруистическое и эгоистическое поведение. Социальное поведение людей подчиняется не только тем закономерностям, которые присущи любому филогенетически возникшему поведению, но и диктуется его биологией, разумом и культурной традицией. Установлена связь между телосложением и поведением. Всплмним работы Sheldom и соавторов (1940, 1942), выделившие эндоморфный, мезоморфный и экзоморфный типы телосложения. Они указали на четкую связь между последними и темпераментом, выделил следующие категориальные цепочки: эндоморфный - висцеротония - доброжелательность, общительность, малоподвижность; мезоморфный - соматотония - агрессивный, активный, потребность в нагрузках; экзоморфный - церебротония - сдержанность, заторможенность, скрытность.
Говоря о "диктате" культурных традиций, следует отметить указание К. Лоренца о "культурном отборе" в ходе исторического поведения народов, основанного на разумной природе человека. Именно эта природа заставляет две нации состязаться и бороться друг с другом, даже когда их не вынуждает к этому никакая экономическая причина; она подталкивает к ожесточенной борьбе две политические партии или религии; она заставляет какого-нибудь "Александра" или "Наполеона" жертвовать миллионами своих подданных ради желания подчинить, объединить под своей властью весь мир. Нас же еще в школе учили относиться к этим людям с уважением; даже почитать их как великих. Но к этому ряду же относятся, к примеру, "красно-коричневые идеи недавних вождей и фюреров"?
Говоря о посттоталитарной агрессивности я, прежде всего, имею ввиду ситуацию напряженности, наполненную негативными явлениями и фактами. Это, прежде всего, такие поведенческие отклонения, как преступность, алкоголизм, наркомания и асоциальные формы поведения, обусловленные личностными отклонениями. Изучать агрессию и агрессивность и не ставить проблему преступности и преступлений, значит изначально обеднять проблему, хотя бы потому, что любое преступление, как говорят Антонян Ю.М. и соавторы, сопровождается и имеет в своей основе агрессивное действие. В формировании социально отклоняющегося поведения, безусловно, большую роль играют как социально-психологические, так и биологические факторы.
Но я не собираюсь утверждать, что только при наличии этих и подобных им социальных факторов, высока вероятность формирования преступного поведения. Преступниками становятся и люди из социально обустроенных и обеспеченных слоев общества. Более того, преступность приобретает более "цивилизованные" формы и содержание.
Чтобы правильно понять агрессивные формы поведения людей, необходимо, конечно, исходить из поведения животных. Однако, я не буду останавливаться на проблемах этологии. Будем исходить из того, что у человека, как у биологического существа, возможны определенные параллели. Остановимся на анализе социального поведения людей.
Экстремальная ситуация сложившаяся на постсоветской территории вызвали ряд неблагоприятных явлений не только в сфере материального бытия, но и в области морально-нравственных, социально-психологических аспектов общественного развития. Кризис во всех сферах и отношениях (экономический спад, социально-политические трансформации, войны, блокады, чередующиеся катастрофы и т.д.) резко повысил уровень напряженности общества, что проявилось заметным ростом девиантных форм поведения и агрессивности, повышением заболеваемости и смертности, нарастанием уровня невротизации в обществе. Коренной ломке подверглись общественное сознание, доминирующий уклад жизни и морально-нравственные ориентиры всего населения. Обострились имеющиеся до этого проблемы, возникли новые, необычные и чуждые нашему менталитету и образу жизни. Дезадаптации стала тотальным проявлением практически во всем.
Продолжалось разрушение духовной, культурной, средовой организации жизни народа и общества. Одновременно проблемы роста национального самосознания трансформировались в межнациональные, спровоцировавшие конфликты вплоть до боевых действий; рухнула прежняя политическая система, развалилась экономика (особенно ощутимо проявлялся энергетический кризис), началось не цивилизованное расслоение общества. Затяжной, непрерывный характер этих "событий-причин" создал в обществе ситуацию крайнего напряжения как на уровне личности, так и в семье и обществе, в основе которых лежали переосмысление жизненных ориентиров, крушение старых норм и традиций, отсутствие перспективы, смена или же отсутствие идеологических, национальных, культуральных норм, ценностей и представлений.
На этом фоне стали проявляться всевозможные отклонения - от не клинических девиантных форм поведения до клинических.
Негативные перемены в обществе породили в людях ощущение разобщенности и незащищенности. Несомненно, прав был Э. Фромм (1994), который точно подметил, что "человеческое в человеке проявляется в опасности". Ощущение общности и единства в условиях пролонгированного травматического и социального стресса трансформировалось в ощущение пустоты, беспросветности, одиночества. Традиции перестали "диктовать" человеку, что он должен, хотя его инстинкты диктуют то, что ему нужно. В результате, как отмечал В. Франкл (1990), человек "теряет ясное представление о том, что же он хочет" и превращается либо в конформиста, либо в диктатора. И то и другое порождает агрессию.
Все "человеческое" в человеке (любовь, разумность, взаимоподдержка, сострадание, целеустремленность) девальвировались и разрушились, и "биофильный полюс" (по Э. Фромму) в человеке сместился в сторону "некрофильности", деструктивности, агрессивности. Такая динамика социума "диктует" каждому выживать и выживать по своему. Поскольку нет уже морально-нравственного единства нации и общества, прежние ценности девальвированы, традиции растоптаны, а нового ничего нет! Нация в целом и отдельные личности взяли курс на "самоубийство". Одни эмигрируют, другие цепляются за еще не потерянное, третьи "прожигают" время и жизнь, четвертые находят удовольствие в алкоголе и наркотиках, пятые пытаются протестовать (причем, как политическими, так и криминальными методами), шестые просто кончают счеты с жизнью. То есть нарушение моральных стандартов порождает агрессивные (деструктивные) проявления (A. Bandura). При этом подобные проявления всегда сопровождаются самооправданием и имеют в основе механизмы рационализации.
Снимаются общественные санкции, остаются лишь свои, внутренние, личностные. В результате, создается ситуация вседозволенности и бесконтрольности, которая, с моей точки зрения, носит адаптативный характер. Иными словами, это есть стрессовая реакция на экстремальную ситуацию. Являясь конструктивной по форме для той или иной группы, по сути, такая форма поведения (адаптации) несет в себе огромный деструктивный потенциал, поскольку способствует еще большему размежеванию общества и нации.
Что явилось причиной деструктивных изменений в обществе и агрессии?
Следуя предписанию Э. Фромма об исследовании социальной системы и государственности для выявления причины роста деструктивности в обществе, мы провели анализ этой системы на примере постсоветской Армении.
Организующим и контролирующим инструментом в условиях "экстремальности" выступает, в первую очередь, государство благодаря своей организационной структуре, выполняемым функциям, обязательствам и возможностям. Неправильно связывать любые психические нарушения с отклонениями в социальном бытии, но, в то же время, любое такое отклонение, безусловно, вызывает ответные реакции со стороны личности на уровне физического и психического функционирования. Нормальные социально-политические и экономические условия общественной жизни являются составным элементом сложных этиопатогенетических соотношений, обеспечивающих состояние психического здоровья общества и личности.
Любое государство, независимо от его типа, формы власти и т.д., выполняет вполне определенные внешние и внутренние функции: защита существующего способа производства, экономической и социальной системы, "подавление" социальных и других противников, управление экономикой либо регулирование хозяйственной деятельности и социальных отношений, охрана общественного порядка, культурно-воспитательная и идеологическая деятельность, защита интересов данного государства в его взаимоотношениях с другими государствами на международной арене, обеспечение обороны страны либо проявление военной и политической экспансии в отношении других государств, развитие нормальных отношений с другими государствами, развитие взаимовыгодного сотрудничества и т.д. Государство, так же как и отдельный человек, вступает во взаимоотношения со своей "социальной средой" (то есть с мировым сообществом), создает и решает свои внутренние проблемы, соотнося их тем или иным образом с внешними проблемами, проблемами других государств и т.д. Это взаимодействие проявляется в различных формах поведения (которые Берн назвал "играми"), в основе которых лежат так называемые "скрипты", то есть пройденный жизненный путь, сценарий жизни каждого человека, семьи, этноса и государства с первого дня рождения, формирования, создания. Именно жизненный путь советского государства, переполненный достижениями и драматическими, и трагическими потерями и переживаниями, предопределяет те "игры", в которые играют государство и народ.
В результате известных событий вместо цивилизованных форм взаимоотношений рыночного общества, вместо рыночного закона свободной конкуренции в обществе и государстве стали главенствовать "законы джунглей" с самыми трагическими последствиями для народа. В навязанной народу дарвиновской борьбе за существование, а точнее будет сказать, за выживание, граждане государства остались незащищенными и бесправными. В результате государство "добилось" обнищания 80% населения, создала армию безработных, составляющую 35% трудоспособного населения, вызвала эмиграцию 25-30% населения, снизило естественный прирост населения с 18,2 до 4,3, разрушила научный потенциал страны в 4 раза, народ же потерял свои сбережения в сумме 8 млрд. долл. США (данные по Армении).
Подавляющее большинство народа оказалось в состоянии, исключающем возможность выбора. Отсутствие возможности выбора хотя бы своего пути в тотальном круговороте новой жизни привело к множеству трагедий: нравственному кризису, экзистенциальному вакууму или кризису смысла. Результатом этого процесса является девальвация всех ценностей и, в первую очередь, человека - индивида и личности. Суть же этой девальвации проявляется в потере доверия, как к себе, так и к социуму. И "человек-винтик", которым при социализме можно было заткнуть любую дырку, превратился в человека-пылинку, которого сдувают все и вся, поскольку он уже ничего не стоит.
Даже самый поверхностный анализ перечисленных факторов свидетельствует о том, что государство (в лице всех форм власти и, в первую очередь, исполнительной) не имеет адекватных знаний и представлений о своей роли и функциях в процессе становления государственности, полностью игнорирует значение психологических, этнопсихологических и социальных взаимоотношений между властью и народом.
Чтобы понять причины деструктивных изменений в обществе мы попытались провести эксперимент, понимая всю условность и ограниченность его результатов. С помощью трех специально разработанных нами ситуационных задач мы провели анонимное обследование среди взрослого населения. Каждая из задач предлагает ряд вариантов ответов на конкретную ситуацию, из которого респондентом выбирался один, наиболее правильный с его точки зрения.
Задача N1. Вы идете по безлюдной пустыне и вдруг встречаете лавку торговца, где никого нет и на прилавке лежит дорогое ожерелье.
Задача N2.Добравшись до людного города, Вы натыкаетесь на толпу людей, грабящую нагруженную полезными вещами машину.
Задача N3. Вы находитесь в крайне тяжелом положении - вы безработный, полуголый и полуголодный. Дома Вас ждут голодные дети и больные родители.
Анализ полученных ответов выявил довольно интересную картину, отражающую поляризацию общества, переоценку ряда традиционных и, вместе с тем, стабильность многих основополагающих ценностей.
В ситуации N1 личность полностью свободна делать свой выбор самостоятельно. В ситуации N2 неожиданно, остро сложившаяся ситуация диктует конкретную, реализуемую большинством форму поведения. Личность стоит перед необходимостью выбора "не выделяться из толпы и принять ее условия "игры" или противопоставить себя ей и вести себя в соответствии со своими нормами и установками. В задаче N3 предполагается ситуация длительного социального, психологического и материального кризиса, которая ставит всех в одинаковые условия и диктует действовать по необходимости - диктуемой внутренними мотивами или диктуемой внешними условиями.
Полученные нами данные показывают значение и социальных, и биологических факторов в становлении определенных форм социального поведения, в частности в формировании преступного (агрессивного) поведения. В индифферентной, неактивной ситуации (ситуация N1) личность свободна сама делать выбор, но, вместе с тем, в выборе решения важную роль играет ее материальное "благосостояние". Такую же "роль" играют пол и семейный статус.
В ситуации N3, ставящей в крайне ограниченное положение, обнаруживается стойкость жизненных принципов у большинства респондентов, пытающихся стойко "продолжать поиски работы". Причем социальные факторы (кластеры обеспеченные-необеспеченные, семейные-несемейные) перестают играть какую-либо существенную роль. Однако, биологический фактор пола определяет дальнейшее поведение в экстремальной ситуации. Мужчины оказались менее склонными к продолжению поисков работы и более склонялись к совершению преступления, агрессии. Чего же здесь больше? Природной агрессивности мужчин или социально предопределенной роли "кормильца"?
Что же происходит у нас, на "постсоветском пространстве"? Как проявляются "деструктивные" характеры и взаимоотношения на социальном и политическом уровнях жизнедеятельности?
Ответ на поставленные вопросы кроется в анализе той реальной ситуации, которая сложилась на "постсоветском пространстве" за последнее десятилетие, и имеет некоторые нюансы по отдельным странам. Анализ этот проведен нами в условиях Армении.
Все более увеличивающаяся напряженность общества, рост национальных, этнических конфликтов, локальные войны порождают в людях неуверенность в будущем. И все же, обладая наивысшими адаптационными возможностями, человек приспосабливается почти к любым изменениям внешней среды, включая и социальные перемены - войны, реформы, революции, природные и антропогенные катастрофы. Однако, безусловно и то, что жизненные трудности не позволяют многим людям конструктивно справляться с ними, и механизмы психологической защиты направляются на уход от существующих проблем. Среди этих механизмов - алкоголизация, наркотизация, зависимость от чего угодно, преступность. Все это сужает круг интересов и увлечений, снижает уровень требований и критики к себе, то есть постепенно развивается так называемая "дисфункциональность личности" (по определению Аммона), приводящая к саморазрушающему поведению. Говоря словами Г. Аммона, происходит изменение идентичности, под которым понимается "процесс, как постепенное развитие, оставляющее после себя след". Она (идентичность) не бывает окончательной, а растет благодаря социальной энергии, той энергии и той силе, которые даются людям среди людей. В одних случаях эта социальная энергия означает умение развивать понимание и интерес к другому человеку, вступать с ним в продуктивный контакт, принимать его всерьез в его бытии. Это есть конструктивная социальная энергия. В других, - социальная энергия (деструктивная), хотя и отражает все еще контакт и связь, но действует разрушительно, как в экстремальном случае. В третьих, - это дефицитарная, отклоненная социальная энергия - игнорирование людей.
Таким образом, агрессивность и аграссия стали тотальным проявлением нашей повседневной жизни. Каковы же ее причины и корни? Конечно, однозначно ответить на этот вопрос не представляется возможным. Но, все же, с нашей точки зрения, это, во-первых, сама биологическая природа человека; во-вторых, социальная, культуральная и этническая трансформации этой природы; в-третьих, социальные системы, в которые организуются люди - семья, народ, общество, государство, ориентирующиеся теми или иными ценностями.
Все тоталитарные системы ориентировались и исходили из идеологических ценностей (иначе, из идеи), которые подводились под фундаментальные категории; все остальное относилось к надстройке. ''Диктат'' идеи и игнорирование природной естественной сущности человека, как показала жизнь, приводит к проявлениям агрессивности.
Другой вопрос, который возникает в этом контексте, почему не все люди акцентируют ''идею'', даже самую позитивную и благородную? Почему ''идея'' не становится общепризнанной, кроме тех, которые всегда имели и имеют общечеловеческую ценность (семья, дом, свобода, работа и т. д.)?
Тоталитарные системы стремятся подвести всех и вся под свою одну ''идею'', подчинить одному ''богу'', поскольку тоталитаризм есть воля одного, по крайней мере, - меньшиства.
Может быть, не так уж однороден род человеческий? Но этот вопрос сегодня звучит достаточно спекулятивно и нуждается, естественно, в подробном иследовании.