(Статья опубликована в Независимом психиатрическом журнале - официальном издании НПА)

Бросается в глаза, что большинство используемых автором критериев очень схожи с критериями антисоциального личностного расстройства по DSM - III [ 2 ]. В то же время автор не склонен отождествлять психопатии и антисоциальное личностное расстройство, термин “психопатии” трактуется им как “специфический судебно-психиатрический диагноз”, охватывающий широкий спектр расстройств и состояний. Однако, чтобы подобный “специфический диагноз” имел право на существование, необходимо иметь его строгие клинические критерии. Иначе можно было бы предположить, что психопатии являются неким психиатрическим аналогом гипертонической болезни, все случаи которой, по признанию интернистов, являются по сути вариантами симптоматических гипертоний, этиология которых осталась вне поля зрения врачей.

Автор прямо ставит вопрос, является ли диагноз психопатии, установленный лицу, совершившему правонарушение, свидетельством того, что подэкспертный страдает психическим заболеванием, пусть даже и не исключающим вменяемости. Автору импонирует трактовка болезни, используемая в клинической медицине. Он указывает, что “болезнь это нарушение функции органа (организма), возникающее вследствие его органического поражения”. Но для психических расстройств подобный критерий очевидно не может быть сегодня использован. Поэтому автор предлагает использовать для определения психической болезни критерии L. Reznek (1987), которые включают: процессуальное, прогрессирующее течение, ненормальность рассматриваемого явления, невозможность изменить развитие состояния усилием воли, наносимый пациенту вред [ 5 ].

Автор ссылается на ряд признаков, по которым, по его мнению, можно отличить “психопатическую личность” от “обыкновенного преступника”. Психопатические личности при совершении правонарушений часто не доводят до конца свои планы, пользуются порой тривиальными или несбыточными способами совершения преступления, склонны не избегать ситуаций, которые считаются в преступной среде наиболее неприятными и как правило, не совершают серьезных правонарушений. Психопатические личности чаще совершают преступления против наиболее близких людей, родственников - жен, родителей, детей. По данным H. Fingarette & A. Hasse (1979), профессиональные наемные убийцы не испытывают обычных человеческих чувств только в отношении жертвы, за убийство которой им платят, но вне криминальной ситуации они значительно отзывчивее психопатических личностей. Психопатические личности, ставшие членами преступных группировок, не соблюдают “морального кодекса” своих банд. Рецидивы правонарушений у психопатических личностей выше в 6-7 раз [ 4 ].

В основе расстройств личности, по мнению автора, лежит нарушение способности к восприятию именно нравственных норм, своего рода “моральная тупость”, по аналогии с интеллектуальной недостаточностью. Здесь также реализуются две тенденции: с одной стороны, психопатическая личность склонна придерживаться идеализированных принципов межличностных отношений, а с другой - неспособна жить в рамках, устанавливаемых реальными, значительно менее требовательными нормами (R.Smith, 1984) [ 6 ]. В то же время психопатическая личность не только воспринимает свое несовпадение с принятыми в обществе образцами, напротив, она удовлетворена этим обстоятельством, поскольку в ее собственных координатах моральных ценностей требования, диктуемые обществом, выглядят карикатурными [ 3 ]. Именно поэтому автор вынужден рассматривать проблему шире, чем в исключительно судебно-психиатрическом аспекте, т.к. большинство психопатических личностей нарушают в первую очередь неписаные законы.

Опыт отечественных судебных психиатров показывает, что в 3-5% случаев у психопатических личностей выявляются столь выраженные нарушения психики, что они признаются невменяемыми в отношении инкриминируемых им правонарушений [ 7 ], [ 8 ]. Поскольку большинством исследователей признается, что расстройства личности представляют собой психопатологический континуум, на одном полюсе которого концентрируются лица с едва отличимыми от нормы заострениями характерологических черт (например, акцентуированные личности по К. Леонгарду), а на противоположном - субъекты с грубыми нарушениями психики (т.н. “глубокая психопатия”), в отечественной психиатрии с начала ХХ века высказывались идеи о введении института ограниченной вменяемости [ 9 ]. Поэтому не исключено, что высказанное автором предположение об антисоциальном поведении как показателе глубины личностных расстройств можно было бы использовать именно в рамках уменьшенной вменяемости.

Вариант 1.

1. Adshead G. Commentary on Lloyd Fields. Psychopathy, Other-Regarding Moral Beliefs, and Responsibility // Philosophy, Psychiatry & Psychology (PPP), Vol. 3, No 4, December 1996.
2. American Psychiatric Association. 1987. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders. 3-rd ed. Washington, APA.
3. Duff A. 1977. Psychopathy and moral understanding. American Philosophical Quarterly 14.
4. Fingarette H., Hasse A. 1979. Mental Disabilities and Criminal Responsibility. Berkeley, University of California Press.
5. Reznek L. 1987. The nature of Disease. London, Routledge & Kegan Paul.
6. Smith R. 1984. The Psychopath in Society. NY, Academic Press.
7. Волков Г. Д. Клинические критерии невменяемости при психопатиях. Автореферат .... канд. мед. наук. М.: Московский НИИ Психиатрии, 1968.
8. Судебная психиатрия: учебник для ВУЗов / Под редакцией проф. Б. В. Шостаковича - М.: Зерцало, 1997.
9. Шостакович Б. В., Горинов В. В. Ограниченная вменяемость в судебно-психиатрической клинике // Ограниченная вменяемость: /Сборник научных трудов/ под редакцией проф. Б. В. Шостаковича. - М.: РИО ГНЦСиСП им. В. П. Сербского, 1996.